В СССР сетевые технологии в начале 1980-х гг. были распространены слабо. Несмотря на то, что наша страна, опередив США в области космических технологий и запустив первый космический спутник, стала стимулом для появления идеи построения вычислительных сетей с коммутацией пакетов, в самом Союзе о сетях еще речи не было. Естественно, сказалось сильное отставание в компьютерной технике, а также тогдашняя идеологическая установка не включала в себя активное использование средств коммуникаций как технических, так и общечеловеческих. Несмотря на то, что свои разработки также велись, главным источником информационно-технологических инноваций был открытый и подпольный перенос технологий с Запада. Собственно, с такого «переноса» и началась история Интернет в России.

Шаг первый

В 1982-1983 годах в Институте атомной энергии им. И.В.Курчатова с участием специалистов ряда других НИИ были начаты работы по созданию отечественной операционной системы типа UNIX. Цель была простая — русифицировать UNIX и приспособить его к суровому русскому железу. Система получила неофициальное название УНАС. Дескать, UNIX — это У НИХ, a УНАС — это У НАС. Затем системе подыскали более официальное название ДЕМОС — Диалоговая Единая Мобильная Операционная Система (название придумано преподавателем МИФИ В.В. Васильковым). Параллельно русификацией UNIXa занимались в Институте Повышения квалификации Минавтопрома, на местном диалекте система называлась МНОС (Машинно-Независимая Операционная Система). В дальнейшем две команды объединились, и в феврале 1989 года группа специалистов Института повышения квалификации Минавтопрома и Института атомной энергии имени И.В.Курчатова организовала один из самых первых в России кооперативов для разработки программного обеспечения и развития компьютерных сетей — Демос. Ее первым продуктом и стала система Демос. Героями ее создавшими были: Вадим Антонов, Сергей Леонтьев, Дима Володин, Алексей Руднев, Валера Бардин, Сергей Аншуков, Алексей Долбин, Леонид Егошин. В последующие годы ОС ДЕМОС стали ставить на различные машины — сначала на СМ-4, потом на Электронику-1082, Эльбрус, ЕС — на все, что тогда существовало в нашей стране. Такая огромная работа не прошла не замеченной, разработчики ДЕМОСа были награждены премией Совета министров СССР по науке и технике.

Демос была не единственная операционная система типа UNIX. В то же самое время ИНЭУМ (Институт Электронных Управляющих Машин, Головное КБ Минприбора) занимался разработкой очередного русского UNIXa под названием ИНМОС (Интерактивная Мобильная Операционная Система). В этой команде присутствовали Михаил Беляков, Юрий Рабовер, Александр Фридман, Игорь Куницкий.

Но какая же связь между отечественными аналогами операционных систем и началом Интернет? Дело в том, что UNIX — подлинно сетевая операционная система, «подарившая» миру Интернет, так как Интернет — это сеть, работавшая в протоколах, которые использовал UNIX. Очевидно, что люди, разрабатывающие новую операционную систему, стали смотреть в сторону сетей.

И действительно, уже осенью 1989 была проведена первая UUCP связь (2400 bps) между «Демосом», Диалогом (Николай Саух) и Курчатовским институтом. Команда ИПК-КИАЭ создала в Москве сеть из трех узлов: Демос — КИАЭ — СП Диалог. Все юниксные сети того времени базировались на протоколе UUCP, до TCP/IP было еще далеко.
В другом научном институте — Всесоюзном НИИ прикладных автоматизированных систем (ВНИИПАС) также в 80-х годах была возможность выйти в Сеть. В начале 80-х годов «Интернет» у нас уже существовал, но только в форме «международных компьютерных конференций» или «телеконференций».

В то время в Сеть из ВНИИПАСА выходил только один первопроходец — Доктор химических наук профессор А.А. КЛЕСОВ. А случилось это так. Пришло письмо из ООН, из отдела промышленного развития, приглашают Советский Союз принять участие в первой всемирной компьютерной конференции по биотехнологии. Участники — США, Канада, Англия, Швеция и СССР. И Клесову было предложено выступить модератором от СССР. Чтобы не подорвать престиж страны, Клесов отправился во ВНИИПАС.

Шел 1982 год. Техническое обеспечение для компьютерных конференций в Институте было. Но использовалось только в одну сторону. А именно, для прочесывания зарубежных компьютерных баз данных и переправки этих данных в Москву, опять же через компьютерную сеть. А «туда» — как в старом анекдоте: съесть-то он съест, да кто ж ему даст? Ни о каких двусторонних компьютерных контактах в СССР не может быть и речи. Это был бы несанкционированный выход за рубеж со всеми вытекающими последствиями.

И вот вместе с завотделом Клесов сел в кресло, набрал на клавиатуре адрес Стокгольмского мэйнфрэйма, пассворд. И вот: Стокгольмский Университет Вас Приветствует. «Вот где сердце-то застучало. Ощущение, что сижу в кресле космонавта», — вспоминает Клесов, — «Трудно осознать, что в те времена, в первой половине 80-х годов, я волею судеб оказался ЕДИНСТВЕННЫМ в СССР, и вообще единственным из примерно двух миллиардов человек «социалистического лагеря», работающим в том, что теперь называется «Интернет». Каждый раз, садясь за компьютерный терминал и выходя в международные компьютерные сети, я испытывал чувство непередаваемой эйфории. 21-й век! Я «разговариваю» со всем миром через экран компьютера!».

В 1984 Клесов оказался в странной ситуации. У него появилось огромное количество компьютерных собеседников со всего мира. Бизнесмены предлагали контракты с Союзом. Шведские девушки наперебой приглашали приехать в сауну. Американский астронавт Расти Швейкарт неутомимо слал ему письма, предлагая устроить компьютерный мост с Академией наук СССР. Его считали за гейт-кипера. А ворот-то и не было, они на нем же заканчивались. Ну как это объяснить? Как объяснить, что он сам здесь на таких птичьих правах, что если кто «из инстанций» узнает, что он бесконтрольно и регулярно имею постоянный контакт с заграницей, то…

И вот у первопроходца Интернет появилась навязчивая идея — как-то легализовать свой статус как постоянного участника компьютерных конференций. Но как? Не идти же в ГКНТ с повинной: — «Знаете, дорогие товарищи, я тут несанкционированно на пару лет задержался в международных компьютерных коммуникациях, хотелось бы продолжить…» По телефону без прослушки за рубеж не позвонить, а тут передавай, что хочешь. Гарантированная Лубянка. Только что газеты сообщили, что с поличным у метро «Ленинский проспект» взяли американского журналиста Данилоффа, которому пытались передать какие-то материалы для вывоза за рубеж. Поди докажи, что ты таких материалов за два года не напередавал тоннами.

И все же международная конференция была проведена. Клесов пригласил ведущих специалистов по биотехнологии из почти каждой союзной республики. Участники собирались у терминала во ВНИИПАС, бурно обсуждали «в круг» и по телефонам с коллегами из других городов материалы и поставленные вопросы и резюме отправляли в сеть. Так, работали часами. Надо понимать, что эти часы уходили в основном на ожидание по развертке текста. Модемы тогда были со скоростью 360 baud. Для того чтобы «развернулась» страница текста, приходилось ждать несколько минут, читая текст по буквам в процессе его появления на экране и хлопая себя по бокам от нетерпения. Через каждые полстроки компьютер зависал, от нескольких секунд и минут до полного выброса в офф-лайн. И все же это был выход в Интернет!

ВЫДЕРЖКА из первой советской статьи про Internet

Поразительные перемены происходят в области передачи информации, вызванные сочетанием современных систем связи и ЭВМ. Специалисты полагают, что к концу нынешнего века любой ученый, где бы он ни находился, сможет мгновенно и без всяких усилий установить контакт с любым другим исследователем. Мечта или фантастика? Нет, самая настоящая реальность! Научные телеконференции уже сегодня позволяют их участникам, не покидая стен своих учреждений, свободно обмениваться мнениями у экранов дисплеев.

…Ставлю на рабочий стол портативный чемодан размером с портфель-«дипломат» и открываю крышку. Передо мной — клавиатура типа обычной пишущей машинки и телеэкран-дисплей, который загорается зеленоватым светом, когда компьютер соединяю с обычной телефонной сетью. (Современный уровень электронно-вычислительной техники позволяет ныне осуществить такую стыковку). Набираю на клавиатуре определенный набор цифр, и на экране на нескольких языках высвечиваются слова: «Вас приветствует базовый компьютер. На каком языке будете говорить?» Поскольку предстоит «беседа» с англоязычными коллегами, касаюсь буквы «е» — первой буквы слова «english». И диалог идет: «Добро пожаловать. Пожалуйста, наберите Ваше имя». «Будьте добры, Ваш абонентский индекс». «Благодарю Вас. Подождите несколько секунд»… «Спасибо, все в порядке».

Телеэкран покрывается строчками. Что же нового для меня накопилось в памяти базового компьютера со времени предыдущего «сеанса связи»? «Для Вас: четыре не прочитанных Вами письма, три сообщения с конференции «Биоконверсия природных ресурсов», пять — с конференции «Английский язык», 24 — «Обмен мнениями», два — «Биоэнергия-85», шесть — «Опыт работы в компьютерных конференциях». Всего — 44 непрочитанных сообщений. В телесистеме работают еще пять человек. Что Вы предпочитаете сделать? Прочитать письмо; присоединиться к определенной конференции (какой?); послать телеписьмо; прекратить связь; что-либо другое?» (Ученый может подключиться к любой из более 200 проходящих одновременно и не имеющих перерывов в работе научных телеконференций — прим. ред.).

Несложно вообразить, что те пять человек находятся сейчас в любой из шести частей света. Гораздо труднее поверить, что они могут завести серьезный научный разговор, даже острую дискуссию, выполнив лишь нехитрые манипуляции на компьютере.

А посредники в этом — специальные базовые ЭВМ, размещенные при крупных исследовательских центрах. Они обладают гигантской памятью, способны хранить сотни тысяч сообщений, поступающих одновременно от нескольких тысяч абонентов, и пересылают по требованию последних научную информацию в любой институт или лабораторию, включенные в эту систему. Сама же связь осуществляется по обычным телефонным или космическим каналам так же, как, скажем, из Москвы мы говорим с Хабаровском или Нью-Йорком. Текст, переданный одним «абонентом» на имя другого или в адрес определенной конференции и направленный в базовый компьютер, остается в его памяти и извлекается ученым в любое удобное для него время. Можно «подключаться» раз в день, неделю, месяц и т.д., в зависимости от того, на какой объем информации рассчитываете и насколько срочны сообщения, которые ожидаете. В этом — принципиальное отличие «бесед» через компьютер от телефонных, когда все участники должны находиться одновременно у своих аппаратов. Но не только в этом. Компьютер подобного типа обычно снабжен печатающим устройством, и после завершения сеанса от него получают полную стенограмму как собственных, так и чужих сообщений в машинописном виде и в любом количестве экземпляров. Наконец, на экране дисплея легко изобразить схемы, графики и затем «переслать» их коллегам для последующего анализа. Во время Всемирной телеконференции (о ней еще пойдет речь), совпавшей с рождественскими днями, ее участники даже сопровождали научные сообщения изображениями новогодних елок, горящих свечей, бокалов с шампанским.

Статья вышла в 1985, опубликована в журнале НАУКА В СССР в 1985 году No. 6, pp. 84-89: В МОДУ ВХОДЯТ ТЕЛЕКОНФЕРЕНЦИИ Клесов А.А. Статья была переведена на английский, немецкий и испанский языки.

Шаг второй

Во второй половине 1980-х интернет потихоньку опять же посредством науки прокладывал дорожку через зону холодной войны. В 1986-1988 гг. один из редакторов этого сайта работала в совместном советско-американском проекте, посвященном исследованию общения, опосредованного компьютером в образовательной среде. С советской стороны в проекте участвовал Институт психологии АН СССР, с американской — Лаборатория сравнительных исследований Университета Сан-Диего (Калифорния). Проект поддерживал Фонд Карнеги. Самое потрясающим в этом проекте было постоянное общение с американской стороной через компьютер. Трудно забыть первые мучительные соединения, когда без сотрудников того же ВНИИПАСа просто нельзя было обойтись. И невозможно забыть те мгновения, когда, спустя небольшое время, на экране появлялись строчки ответа на только что написанную фразу. Но надо сказать, что к этому чуду все очень быстро привыкли. И чувство избранности и восхищения заменилось обычной работой, когда надо было вовремя и быстро ответить, послать отчеты, обсудить проблемы. А ведь такой замечательной и уникальной возможности в то время не было практически ни у кого из ученых во всей нашей бывшей огромной стране.

В августе 1990 года произошло первое соединение сети Релком с мировой сетью Интернет, а именно с ее частью FUUGNET, бывшей частью EUNET.

Оказалось, что у одного из сотрудников «Демоса» Дмитрия Володина есть знакомый финн по имени Лео Томберг, проживающий в Эстонии. А он, в свою очередь, знает Петри Ояла, 19-летнего студента Хельсинского Университета, имеющего хороший доступ к университетским компьютерам. И вот в один прекрасный день, когда в «Демосе» уже были модемы, адаптированные под отечественные линии, Лео Томберг зашел туда на чашку чая. Попив немного чаю, демосовцы Вадим Антонов и Дмитрий Володин вместе с Лео решили: «А почему бы нам не позвонить и не создать аккаунт в Хельсинки?». Сказано — сделано: позвонили и зашли. Демос получил UUCP login в Университете Хельсинки.

28 августа был проведен первый сеанс телекоммуникационной связи с Финляндией по международному телефону. В те времена международная связь осуществлялась через девушку-телефонистку. Финляндия была единственной страной, на которую можно было выйти по автоматической связи. Поэтому выход на международную сетевую арену и состоялся через финнов. Таким образом, впервые был открыт шлюз в европейский консорциум сетей EUnet. Это событие также сделало доступным для отцов-основателей российского Интернета такой сервис, как USENET. Начался обмен почтой и некоторой частью новостей (comp.sys.*, alt.folklore.computers) со всем миром. Это было настоящее окно в Европу. Как вспоминает Алексей Руднев: «ощущения у всех были, как-будто упал железный занавес — до того мы были в своей пещере, куда иногда долетал гул извне, после того — оказались как-то включены в этот самый мир, что был снаружи и имел свои горести и свои радости..». Некоторые персоналии, находящиеся у истоков развития российского Интернет, например, Валерий Бардин и Михаил Давидов, считают 28 августа 1990 года его днем рождения.

А в США начался шум: «ЦРУ сообщает: КГБ проник в Интернет». Но домена .su тогда еще не существовало. Адреса ретранслировались, то есть письма шли из .su, а отвечать нужно было в Финляндию. Логика бдительных американцев была понятна — центральной точкой сети в СССР был «сверхзакрытый» Курчатовский Институт. Д. Вулис даже неопровержимо доказал это в пространном труде («КПСС — не мог», «армии не до этого», ясно что КГБ — «нет другой силы в СССР»). Но КГБ тогда этого делать не умел!

Более того, в начале 1991 года к Алексею Солдатову, который: занимался сетью в Курчатовском Институте, пришли крайне встревоженные представители КГБ с вопросом: «Вы что решили сделать из Курчатовского Института центр международной связи?» Солдатов предложил отключиться хоть сейчас. Удивленный отсутствием сопротивления представитель КГБ поинтересовался: «И что же будет потом?» Солдатов ответил: «От связи отключат Белый дом и Президиум Академии наук СССР». А уже до этого разговора Евгений Велихов подключил к сети Релком президиум АН СССР и аппарат правительства, в частности, Руслана Хасбулатова, ставшего в 1991 году Председателем Верховного Совета РСФСР. Было решено не отключать Белый дом, а узаконить сеть в Курчатовском Институте и писать инструкции.

Совок в паутине

Через месяц после подключения к Хельсинки, 19 сентября 1990 года Вадим Антонов зарегистрировал домен первого уровня .su в базе данных InterNIC (домен существует по сей день). Дмитрию Володину помнится, что название домена предложил Петри Ояла, еще одним вариантом было название ussr. Первой машиной, связывавшей СССР с остальным миром, был 486-ой IBM PC, работающий на 25 Mhz и расположенный в Демосе. Ответственной организацией регистрации домена была SUUG (Soviet Unix User Group), технические центры: Информационно-вычислительный комплекс Института атомной энергии им. И.В.Курчатова и МНИОПК «Демос». И это еще одна дата, которую можно считать началом рождения Интернета на территории Советского Союза. В результате регистрации и начала функционирования домена .su СССР (и впоследствии Россия) стали видны всему интернетовскому миру.

Окончательный отказ от UUCP’шной адресации происходит в мае по инициативе В. Антонова. Ее заменяет доменная система, в отстаивании и становлении которой в стране важную роль сыграл Валерий Бардин. Она была создана по географическому признаку (были также предложения о родовом признаке). В том случае, если регион обладал уникальным набором первых трех цифр междугороднего телефонного кода, ему присваивался домен 2 уровня. Здесь не обошлось без курьезов, связанных с географией страны особенностями стратификации телефонных кодов. Например, чрезвычайно обижалась Хакассия — у них тогда не было своего уникального телефонного кода, он совпадал с Красноярском. А от Красноярска до Хакассии — сотни километров, но пришлось хакасским представителям до поры до времени довольствоваться доменом krasnoyarsk.su. Хотя UUCP-система адресации была гораздо проще, тем не менее, история показала, что этот путь тупиковый. И в результате переход на доменную систему сэкономил немало времени. Таким образом, был получен мощный задел, позволивший безболезненно пережить смену технологий — от электронной почты до Интернета в полном смысле этого слова.

В 1990 году о сети Релком уже знали на западе. Даже были попытки взаимодействия представителей будущей сети Релком с представителями уже сформировавшегося западного Интернет-сообщества. В сентябре приехали глава сети EARN — Фрод Грейсн и заместитель главы BITnet, а также представитель фонда Карнеги Фриц Мошер. Встреча произошла в МНИОПК «Демос». Было представлено состояние дел по сети Релком: пользователи уже есть, и представители научных коллективов работают с электронной почтой. Было предложено объединить усилия собравшихся: финансовые — фонда Карнеги, технические и профессиональные — EARN, BITnet и Релком. Предложение принято не было. В итоге финансовая поддержка была оказана другим структурам. Через несколько дней было объявлено о решении строить сеть SUEARN на базе Института Органической химии им. Зелинского. В этот же период Киевское предприятие «Технософт» — подключилось к сети Релком, что ознаменовало заход в сеть УССР.

С июля 1991 года в сети Релком берут свое начало первые российские телеконференции. В короткие сроки была освоена технология межузлового распространения материалов телеконференций (C-News) и введена в эксплуатацию первая версия почтового сервера телеконференций, что обеспечивало доставку статей новостных телеконференций по электронной почте в ответ на запросы пользователей о подписке или получении индивидуальных статей.

И уже в августе новая технология прошла реальную апробацию. Были проведены первые непрограммистские русскоязычные телеконференции в Интернете: relcom.infomarket.talk и relcom.infomarket.quote. Это был выход Интернет-технологий за пределы узкой группы программистов и ученых. Телеконференции прошли при участии Института коммерческой инженерии, который запустил проект «ИнфоРынок». Проект ставил своей задачей информационную поддержку российского рынка ценных бумаг новейшими Интернет-технологиями. Модератором телеконференции выступил один из известнейших людей современного РУНЕТа Анатолий Левенчук.

Летом того же года к сети Релком подключились все независимые информационные агентства (Интерфакс, РИА-новости и др.) и Белый Дом. Эти каналы связи с зарубежными информационными агентствами стали практически единственным выходом на Запад в августе 1991. Во время августовского путча любая связь с Западом была невозможна, каналы связи были отключены, за исключением сети Релком. Таким образом, на зарубежные информационные агентства через электронную почту на весь мир шли репортажи из России с баррикад у Белого Дома. Сообщения независимых информационных агентств использовало CNN. В одном из первых выходов новостей о путче CNN указало их источник. После чего был обвал звонков с возмущениями, что CNN подвергает людей в России опасности. В последующих новостях СNN уже не ссылалось на свой источник информации. По почте также рассылались свидетельства очевидцев, сообщения в то время были примерно такого содержания: «Нахожусь там-то и там-то, вижу то-то и то-то…». Свежайшую информацию из столицы, в том числе все указы и обращения Бориса Ельцина, получали с задержкой всего на один час и российские регионы. За три напряженных дня при активном участии сотрудников центрального узла сети Релком в Институте атомной энергии было передано около 50000 сообщений. Эпизоды, связанные с этим событием, операторы сети вспоминают с удовольствием, но признаются, что тогда было попросту страшно. Как ни странно 8-е управление КГБ тогда не блокировало Релком. Участники событий вспоминают, что из «восьмерки» звонили, чего-то хотели, но жестких мер так и не приняли. Возможно, в суматохе путча до Релкома просто не дошли руки, к тому же В КГБ, видимо, тогда недооценили значение этой системы. В Украине, провозгласившей в 1991г. свою независимость, в этот период работало уже 4 узла.